Неугомонный

Ирек Муртазин: «Уезжая, заглянул к Подгорнову — у него как раз шло какое-то совещание — и сказал: «Я уезжаю, а Вы всё равно сядете». Как в воду глядел».

Европейский суд по правам человека коммуницировал жалобу на приговор 2009 года в отношении журналиста Ирека Муртазина.

Звезда вологодского телеэфира начала 1990-х Ирек Муртазин был осуждён восемь лет назад на 1 год и 9 месяцев колонии-поселения по ч. 2 ст. 129 УК (клевета) и ч. 1 ст. 282 УК (возбуждение ненависти либо вражды). Жалобу в ЕСПЧ он подал в 2010 году, и все последующие годы она проверялась на соответствие определённым критериям.

Стадию коммуникации Европейский суд инициировал 15 марта этого года, о чём сообщает правозащитный центр «Мемориал». Это означает, что сторонам направлены материалы дела для подготовки официальных отзывов. Впрочем, до завершения рассмотрения дела может пройти ещё несколько лет.

Корреспондент «Премьера» встретился с Иреком Муртазиным в Москве по просьбе читателей газеты.


Самое свободное время

– Ирек, при подготовке к интервью я столкнулся с одной трудностью. Ни один человек не смог мне сказать, как правильно ставить ударение в Вашем отчестве, — МинзАкиевич или МинзакИевич?

– Да ладно уж, в журналистике нет отчеств вообще. Лучше называть вещи своими именами: Ларри Кингу уже за 80, а он всё ещё Ларри. Я считаю отчества неким пережитком прежних времён: чей сын будешь? Или так: чей холоп?

– Но начать всё же хочется с другого. Я давно заметил, что у Вологды и Казани, в которых Вы жили и работали ранее, есть удивительная связь. Это ведь далеко не соседние регионы, однако мы знаем и казанцев, переехавших в Вологду, и вологжан, уехавших в Казань. С моими друзьями мы в шутку это называем «метафизикой». Как так получается, неужели есть какие-то тайные нити?

– Меня в Вологду забросила служба. В декабре 1986 года я получил приказ Родины ехать в 303-й мотострелковый полк, расположенный тогда в Красных казармах. Прослужил там почти два года офицером, командовал ротой. Полк был кадрированный, а рота — развернутая. И вся моя служба заключалась в том, что мы чуть ли не через день ходили в караулы…

— Как стали помощником Владимира Лопатина, это ведь было ещё до журналистики?

— Лопатин служил политработником в Федотовском авиационном полку. Это же всё счастливая звезда 1989 года, когда он выдвинулся в народные депутаты СССР и прошёл. Это было просто чудо: беспартийный рабочий Левин, которого поддерживал обком КПСС, проиграл члену КПСС Лопатину, которого «мочили».

Из Вологды я отправился служить в Закавказье, а когда уволился из армии, вернулся не в Казань, а в Вологду. Потому что Лопатин, узнав о моем увольнении из «несокрушимой и легендарной», предложил поработать его помощником.

– А потом был создан «Русский Север»...

– Работали с утра до ночи, было очень интересное время. Изначально ставка делалась на то, что это будет не просто вологодская газета, что со временем она станет общероссийской. Газета не залёживалась в киосках. Были материалы, которые «ставили на уши» всю область, которые перепечатывали другие, в том числе и федеральные, издания. В газете нам было тесно, и мы взялись за телевизионный проект. Делали передачи «Город», «Завтра», «Гоп-стоп-камера». Делали журналистские расследования, хотя всё это было на таком допотопном уровне... Мы просто брали картинку, а я за кадром читал тексты в таком духе: «Доколе! Сколько мы ещё будем терпеть такой беспредел?»

– Тем временем рухнул Советский Союз. Вы ведь провели дни путча в Белом доме. Как считаете, страну можно было спасти?

– СССР изначально был искусственным образованием. Так вышло, что конец 1980-х я провёл в Закавказье и видел, что там творится. Прекрасно знал ситуацию в Прибалтике, у меня в Вильнюсе родилась дочь. И потом, любые империи распадаются — та же Римская империя распалась в масштабе жизни одного человека. Или та же Османская империя… И они тоже могли сказать, что они дали людям культуру и образование. Все империи обречены, у них нет и не может быть общей идеи.

Была возможность сохранить экономический союз, но как политический союз СССР был обречён ещё в конце 1960-х. На нефть Самотлора подпитали ориентированную на ВПК экономику. Мы же даже зерно начали под конец завозить! В этой ситуации ненависть друг к другу становилась всё больше, а денег было всё меньше и меньше. Я переживаю, как бы сейчас Россия не распалась в аналогичной ситуации.

Не менее искусственным образованием оказалась та же Украина. И она бы распалась на несколько частей, если бы Россия не пришла в Крым, если бы она не помогала Донбассу. Россия бы туда всё равно зашла в составе миротворческих сил. В итоге элиты страны консолидировались и теперь это уже совершенно другая страна.

Слева направо: Ирек Муртазин, Минтимер Шаймиев и Владимир Путин


За и против губернатора

– Что это была за история с назначением главой администрации области Николая Подгорнова в ноябре 1991 года? Как он вообще им стал?

– Он же был председателем колхоза «Заря». Реально хорошим председателем колхоза, заслуженным, очень уважаемым человеком. К тому моменту он уже был народным депутатом РСФСР. Когда встал вопрос, что нужно ставить в Вологодской области демократичного и молодого губернатора, в то время самым близким Ельцину вологжанином был Владимир Лопатин. Ему президент и поручил «подобрать» кандидатуру на должность губернатора.

Нашей ошибкой, ошибкой ближайшего окружения Лопатина, было то, что мы не убедили его самого возглавить область. Нас было четверо — Владимир Лопатин, Владимир Панцырев, Олег Панченко и я. Мы обсудили ситуацию, составили справку, и Лопатин представил её Ельцину.

В первые же месяцы мы столкнулись с тем, что человека «зазвездило». И постепенно вместо поддержки Подгорнова пришлось перейти к борьбе с ним же. Он начал зачищать пространство вокруг себя, и первыми его врагами стали те, кто сделал его губернатором. Мне доставалось только в последнюю очередь. Надо сказать, вспоминаю ту историю не без чувства стыда — всё-таки обидно так разочаровываться в людях.

– Почему всё-таки не пошёл сам Лопатин? Не хотел, у него были другие планы, или скромность не позволяла?

– Думаю, что у него на тот момент были другие планы, которые в итоге не были реализованы.

– Но ведь если бы он сам тогда, в ноябре 1991-го, захотел этого, он бы и стал губернатором. Верно?

– Однозначно. И наверняка проработал бы довольно долго.

– Ваша жизнь в нашей области в «Википедии» описана буквально парой строчек, причём о Вологде там даже речи нет. «Русский Север» просто упоминается через запятую с «Молодёжью Татарстана». Видел на одном казанском сайте материал, автор которого удивлялся: как, дескать, так, почему наш казанский Муртазин — и вдруг помощник депутата от Вологодской области Владимира Лопатина?

– Я уехал из Вологды в Казань 2 мая 1995 года. Честно говоря, я же уехал не от хорошей жизни — мне взорвали машину, под дверь подкидывали мёртвых котов, угрожали. Об этом мало кто знает. Мне нравилась Вологда и моя работа в Вологде, я не собирался уезжать насовсем — думал отдохнуть несколько месяцев. К тому же администрация Николая Подгорнова оказывала серьёзное давление на телекомпанию, где я работал, чтобы меня оттуда «убрали». Уезжая, заглянул к Подгорнову — у него как раз шло какое-то совещание — и сказал: «Я уезжаю, а Вы всё равно сядете». Как в воду глядел. Но мне уже поздно было возвращаться. Мне стало интересно жить и работать в Казани.


Клинч

– В Казани Вы сделали карьеру в журналистике, а затем три года работали руководителем пресс-центра президента Татарстана. В книге «Шаймиев — последний президент Татарстана» пишете, что изначально были им очарованы. После прихода на пост губернатора Вологодской области Вячеслава Позгалёва он также звал Вас на работу — он тоже очаровал?

– Шаймиева я не знал до того, как стал с ним работать. Я видел только тот образ, который создали ему СМИ. Когда начал с ним общаться, то увидел, что это не солнце, а всего лишь лампочка — так я и написал в этой книге. Человек, практически не читающий книг, зато смотрящий телевизор. Его мировоззрение было сформировано телевизором, чего не сказать о Позгалёве: он очень начитанный, эрудированный, образованный.

Про Шаймиева этого не сказать. Если он начинает читать какую-нибудь книгу, вокруг неё весь год будут строиться все разговоры. И ты начинаешь понимать: Минтимер Шарипыч её читает целый год.

– Через шесть лет после увольнения из пресс-центра, в сентябре 2008 года, Вы разместили у себя в «Живом журнале» сообщение о якобы смерти Шаймиева. А потом было уголовное дело и колония. Что же тогда случилось, откуда взялось то сообщение?

– Эта история не стоит выеденного яйца хотя бы потому, что вся Казань в тот день об этом говорила. К обеду уже несколько человек написали в ЖЖ, что Шаймиев умер. Только потом у меня в ЖЖ появляется запись: «Пришла страшная весть...» — и так далее. Я оговорился, что в это не хочется верить, и что это, возможно, и неправда. В любом случае это был только повод. В приговоре были собраны мои высказывания про Шаймиева, и на их базе меня обвинили в разжигании социальной розни.

– Остальных же, кто писал о его смерти, не посадили...

– Остальные не упирались, быстро удалили записи. А в моём ЖЖ эта запись до сих пор висит. Я и не отпирался, что именно я её сделал. Но посадили меня не за это, а за «разжигание розни в отношении социальной группы «представители региональной власти». Буквально позавчера пришла приятная весть, что ЕСПЧ коммуницировал мою жалобу на приговор, и скоро она будет рассмотрена.

– Выходит, приговор могут отменить?

– У ЕСПЧ нет полномочий отменять, он может только признать приговор незаконным или несправедливым.

– Надежда Крупская вспоминала об их с Лениным ссылке в Шушенском, что там было дёшево, вполне сыто и «неплохо». Вы ведь тоже не в тюрьме сидели, а жили в колонии-поселении. Каково было?

– Я был в колонии на таких условиях, что лучше бы «сидел» на общем режиме. Когда ты даже в туалет ходишь в сопровождении сотрудников, то, разумеется, ничего приятного в этом нет. Я был на особом положении. В итоге из колонии меня «выгнали» — не бывает такого, чтобы человека с четырьмя штрафными изоляторами, красной полосой — «склонен к побегу» и синей полосой — «склонен к дезорганизации», с отрицательными характеристиками, суд освобождал условно-досрочно. А меня освободил. Прецедент!


Новая жизнь

– После освобождения из колонии Вы работаете в «Новой газете». Почти сразу приезжали в Вологду, чтобы расследовать «дело Николая Головкина». Чем закончилась эта история?

– Была информация, что он якобы легализует через живущего в Вологде сына свои коррупционные доходы. На радио «Премьер» даже тогда вышла небольшая передача об этом. Но когда я встретился с банкирами и другими знающими людьми, понял, что есть нестыковки. Я собрал информацию, сколько, к примеру, человек должен по кредитам. При чём тут папа, при чём тут коррупционные доходы? Поэтому единственным приемлемым вариантом было написать материал о том, что мы не знаем, есть ли у Николая Головкина коррупционные доходы, но в Вологде он их точно не прячет. В итоге материала я не написал.

– В Вашем недавнем расследовании о судьбе активов фирмы «Партия» упоминается Александр Каледин. Кто это такой? Неужели наш, вологодский?

– Я тоже удивился, когда увидел эту фамилию. Полный тёзка, даже общее отчество. Но нет, это не вологодский Каледин.

– Два года назад в интервью казанскому изданию «Бизнес-онлайн» Вы говорили, что не против выдвинуться в президенты. Что это было — шутка?

– Речь о выборах президента Татарстана. В 2015-м году я должен был баллотироваться, но не сложилось.

– Ирек, перед началом интервью Вы рассказали, как на отдыхе Вас узнала вологжанка и попросила сфотографироваться. И это спустя двадцать лет после отъезда из города...

– Действительно, я был в отпуске, в Таиланде. Когда мы плыли на кораблике на острова, где снимались эпизоды фильмов про Джеймса Бонда, разговорились с женщиной, сидевшей в соседнем кресле. Оказалось, что она из Вологды. Я признался, что тоже работал в Вологде, но давно. Она присмотрелась и спрашивает: «А Вы что, Муртазин, что ли? Это ведь Вы «Гоп-стоп-камеру» делали»? И попросила со мной сфотографироваться — мол, покажет фотографию мужу, который меня тоже помнит. Если честно, не ожидал...

Владимир Пешков


Из досье «Премьера»

Ирек Минзакиевич Муртазин — российский журналист, издатель и политический активист. Родился в 1964 году в селе Богатые Сабы Татарской АССР. В 1985-1990 годах служил в Вооружённых силах. После увольнения — помощник народного депутата СССР Владимира Лопатина, редактор отдела информации газеты «Русский Север», главный редактор городского телеканала «ТВ-7». В 1995-2003 году работал в Казани: был заместителем главного редактора газеты «Молодёжь Татарстана», руководил корпунктом ВГТРК, пресс-центром президента Татарстана, был председателем ГТРК «Татарстан». В 2003-2005 годах руководил корпунктом ВГТРК в Минске. В 2005-2009 — эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований. В 2009-2011 отбывал наказание в колонии-поселении. С 2011 года живёт в Москве, корреспондент «Новой газеты».

 
По теме
В Вологде и Череповце открылись точки продаж «Национальной Лотереи». В них продаются билеты на тиражные и моментальные лотереи бренда, а это шанс выиграть миллионы рублей и стать ближе к своей заветной мечте.
В пос. Вохтоге на ул. Колхозной находится жилое помещение, которое принадлежит администрации округа.
Областной суд
Утром 13 декабря 2023 г. 42-летний житель Великоустюгского района вместе со своим 39-летним братом выехали на охоту на лося в лесной массив вблизи п.Пихтово Великоустюгского района.
Великоустюгский районный суд
Итоги проекта "Культурный обмен" - Детская библиотека Итоги проекта Культурный обмен Вологодская областная детская библиотека стала участником проекта "Культурный обмен", одним из организаторов телемоста между школьниками Архангельска и Вологды.
Детская библиотека